Филип Дик - Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]
— Всего доброго, сэр.
Щелчок телефона. Сегодня мистер Тагоми положил трубку даже не попрощавшись. Бейнс медленно опустил руку на рычаг.
Нужно что-то предпринимать, я не могу больше ждать.
Его руководство очень ясно дало ему понять, что он не имеет права ни при каких обстоятельствах устанавливать связь с абвером. Он должен просто ждать, пока ему не удастся связаться с представителями японского верховного военного командования; он должен принять участие в совещании с японцами, после чего вернуться в Берлин. Но никто не мог предусмотреть заранее, что Борман умрет именно в этот специфический отрезок времени. Следовательно…
Приказы следует поменять. На более практичные рекомендации. В данном случае, его собственные, поскольку здесь не было никого другого, с кем можно было бы проконсультироваться.
В ТША были задействованы, по меньшей мере, десять агентов абвера, но часть из них — а возможно и все — были известны местному отделению СД и его правомочному старшему региональному шефу, Бруно Краусу фон Мееру. Много лет назад у него была мимолетная встреча с Бруно на одном из партийных собраний. У этого человека была весьма сомнительная репутация в кругах полиции, поскольку именно он в 1943 году раскрыл британско-чешский заговор с целью покушения на Рейнхарда Гейдриха, и следовательно, он, можно сказать, спас вешателя от смерти. В любом случае, Бруно Краус фон Меер уже пошел в гору среди высших чинов СД. Он не был рядовым полицейским чиновником.
Он был, по сути, весьма опасным человеком.
Не исключена была также возможность, что, несмотря на все предпринятые меры предосторожности, как со стороны абвера в Берлине, так и Токкока в Токио, служба СД уже знала об этой попытке встречи в Сан-Франциско в конторе одной из высоких торговых миссий. Однако, эта территория находилась под полным контролем японцев. Служба СД не располагала здесь официальными полномочиями вмешиваться. Она могла только предпринять все необходимые меры для того, чтобы ответственный представитель немецкой стороны на этой встрече — в данном случае, он сам — был незамедлительно арестован, как только снова ступит на территорию рейха, однако она вряд ли могла что-либо предпринять против представителей с японской стороны либо против осуществления самой этой встречи.
По крайней мере, он на это надеялся.
Существовала ли возможность того, что СД удалось задержать пожилого японского господина где-то по дороге? Из Токио в Сан-Франциско путь долгий, особенно для лица столь престарелого и болезненного, что оно даже не решилось попытаться прибегнуть к услугам воздушного транспорта.
Что мне надо сделать, сообразил Бейнс, это выяснить у тех, кто стоит выше меня, ожидается ли все еще прибытие мистера Ятабе. Они обязаны это знать. Если служба СД перехватила его, или правительство в Токио отозвало — они должны знать об этом.
Но если им удалось подобраться к этому пожилому господину, рассудил он тут же, то они определенно намерены добраться и до меня.
И все же, даже при таких обстоятельствах, положение не было безнадежным. И мистера Бейнса, пока он ждал день за днем в одиночестве в своем номере «Абирати-отеля», осенила такая идея.
Уж лучше передать Тагоми информацию, которой я располагаю, чем возвращаться в Берлин с пустыми руками. По крайней мере, так будет хотя бы шанс, пусть хоть и весьма незначительный, что в конце концов эта информация достигнет тех, кому она с самого начала предназначалась. Однако Тагоми может только слушать — в этом был главный недостаток идеи. В самом лучшем случае, он сможет его выслушать, зафиксировать услышанное в своей памяти, а затем как можно быстрее отправиться в служебную командировку на острова метрополии. Тогда как мистер Ятабе принадлежит к тем высшим кругам, где делается политика. Он может не только слушать, но и говорить.
И все же это лучше, чем ничего. Времени оставалось все меньше. Чтобы начинать все сначала, надо старательно все утрясти, осторожно, не вызывая подозрений, на что уйдет еще несколько месяцев, пока не удастся вновь установить такой хрупкий контакт между одной из группировок Германии и одной из группировок в Японии…
Это, несомненно, очень удивит мистера Тагоми, подумал он не без злорадства. Неожиданно узнать, какого рода знание обременяло мою душу. И насколько далеко оно от технологии изготовления деталей из пластмасс.
Возможно, у него даже будет нервное расстройство. Он либо выболтнет эту информацию кому-нибудь из своего окружения или целиком замкнется в себе; прикинется даже перед самим собою, что он ничего такого не слышал. Просто откажется мне поверить. Встанет, раскланяется со мною и, извинившись, покинет комнату, едва я начну говорить.
Несообразной. Вот какой он сочтет для себя складывающуюся ситуацию. Ему не положено слышать о таких вещах.
Так легко, подумал Бейнс. Выход для него настолько простой, настолько доступный. Я хотел бы оказаться на его месте.
И се же, поразмышляв, он рассудил, что подобное невозможно даже для мистера Тагоми. Мы не так уж сильно отличаемся друг от друга. Он может заткнуть уши, когда это сообщение будет исходить от меня, исходить в словесной форме. Но позже… Когда уже дело будет не в словах… Если б я только был в состоянии растолковать ему это сейчас. Или кому бы то ни было, с кем мне придется в конце концов говорить…
Выйдя из номера гостиницы, мистер Бейнс спустился на лифте в вестибюль. Ступив на тротуар, он велел швейцару нанять для себя велокэб и вскоре уже следовал в направлении Маркет-стрит при содействии энергично работавшего ногами ездового-китайца.
— Здесь, — сказал он ездовому, когда заметил нужную ему вывеску. — Протяните к самому бордюру.
Велокэб остановился у пожарного гидранта. Мистер Бейнс расплатился с ездовым и отпустил его. За ними как будто никто не следовал. Бейнс прошелся немного по тротуару пешком и вскоре еще с несколькими покупателями вошел в крупный центральный магазин готового платья «Фуга».
Внутри повсюду толпились покупатели. За прилавками стояли девушки-продавщицы, большей частью белые, заведующими секциями служили японцы. Шум стоял ужасающий.
Несколько освоившись, мистер Бейнс отыскал отдел мужской одежды, остановился возле стоек с висевшими на них брюками и начал их рассматривать. Вскоре к нему подошел приказчик, молодой белый и поздоровался с ним.
— Я возвратился за парой темно-коричневых широких брюк, которые присмотрел вчера. — Встретившись со взглядом приказчика, он добавил. — Я вчера разговаривал с другим человеком. Он повыше вас. С рыжими усами. Довольно худой. На пиджаке у его было имя «Ларри».
— Он сейчас ушел на обед, — сказал приказчик, — но скоро вернется.
— Я пока пройду примерить эти брюки, — сказал мистер Бейнс, снимая их со стойки.
— Пожалуйста, сэр. — Приказчик показал ему пустую примерочную и отошел в ожидании других покупателей.
Бейнс вошел в примерочную и прикрыл за собой дверь. Сел на один из двух находившихся там стульев и стал ждать.
Через несколько минут раздался стук. Дверь отворилась, и в примерочную вошел невысокий японец средних лет.
— Вы из-за границы, сэр? — спросил он у Бейнса. — А я должен подтвердить вашу платежеспособность? Позвольте взглянуть на ваши бумаги. — Он прикрыл за собой дверь.
Бейнс достал бумажник. Японец присел и начал изучать его содержимое. Приостановился, увидев фотографию девушки.
— Очень хорошенькая.
— Моя дочь Марта.
— Мою дочь тоже зовут Марта, — сказал японец. — Сейчас она в Чикаго, проходит курс игры на фортепиано.
— Моя дочь, — сказал Бейнс, — скоро выходит замуж.
Японец вернул бумажник Бейнсу и замер в ожидании.
— Я здесь вот уже две недели, — начал Бейнс, — я мистер Ятабе еще не показался. Я хочу выяснить, прибудет ли он все-таки сюда. А если нет, то что мне делать.
— Приходите сюда завтра во второй половине дня, — сказал японец. Он поднялся со стула, вслед за ним поднялся и Бейнс. — До свидания.
— До свидания, — произнес Бейнс. Выйдя из примерочной, он повесил брюки назад на стойку и направился к выходу из магазина готового платья «Фуга».
Это не отнимет много времени, рассуждал он, идя вместе с другими пешеходами по заполненному людьми тротуару. Сможет ли он на самом деле к завтрашнему дню получить столь необходимые ему сведения? Успеет ли связаться с Берлином, проделать все работы по шифровке и расшифровке радиограмм, соблюдая всю необходимую предосторожность при каждом предпринимаемом шаге?
По-видимому, успеет.
Теперь я жалею, что не вышел на связь с этим агентом раньше. Я бы избавил себя от стольких тревог и беспокойств. И, очевидно, это не связано с таким уж большим риском; похоже, что все прошло достаточно гладко и потребовало фактически всего-то минут пять или шесть.
![Филип Дик - Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]](/uploads/posts/books/117875/117875.jpg)
